Амфитеатров - Горькому
Fezzano. 1912. XII. 31.2235
Дорогой Алексей Максимович.
Пишу Вам, вероятно, последнее в этом году письмо, что явствует из даты.
Помирает год. Не очень мне его жалко.
Получили ли деньги с "Дня"? Если нет, телеграфируйте им, пожалуйста, да и мне тоже.
Очень устал.
Относительно амнистии Вам писал Герм[ан] Ал[ександрович]1. Часть его письма, в которой он говорит об опасности протестом забежать вперед и очутиться в неловком положении, признаю. Рассуждения же об амнистии по категориям кажутся мне слишком юридическими, но не убеждающими внутреннее сознание. Об амнистии 1905 года можно было говорить как о политической, потому что она была вырвана страхом пред революционным движением. Эта амнистия была только скреплена царем, а шла от народа. Но сейчас?! Помилование по случаю семейного торжества, которое мы, вдобавок, не стесняясь, признавали, признаем и признавать будем самозванным и мошенническим актом? Не говорю уже об амнистии в порядке частного именного помилования, а мне кажется, и общею-то амнистией воспользоваться - совершеннейшая неловкость, а по отношению, напр., нас с Вами, и того более. "Амнистирован по случаю высочайше-шулерского празднества" - как-то нехорошо звучит в послужном списке, хотя бы отметку эту разделили десятки тысяч человек. Нет, мне сдается, что в случае общей ли, частной ли, гуртовой ли, одиночной ли амнистии самое и, быть может, единственное достойное поведение это - Виктора Гюго... "Если останутся в изгнании двое, одним из них буду я, если останется один - это буду я..." Гюго выдержал характер - и дождался, что Бонапарты полетели вверх тормашками, и вернулся в республиканскую Францию2
Ваша точка зрения (о Вас как о преступнике) легко может быть оспорена с враждебной стороны. Вам возразят, что дело совсем не в том, как Вы на себя смотрите, а как амнистирующая сила на Вас смотрит. Поэтому я не играл бы на этой струне. Для такого грубого дела она слишком тонка. А где тонко, там и рвется. Нет, уж давайте лучше по старой музыке чувствовать себя разбойниками. Наверное, отказ наш озадачит многих и, вероятно, мы потеряем в Петербурге многих друзей, которые будут ругать нас донкихотами, а может быть, и хуже... Ну, и пусть...
А вот уже дописываю и в 1913 году - 1 час 25 минут.
Здрав буди, Алексие, ибо любим тебя очень!
Будем, дорогой мой, жить и любить. Все, что соприкасаются с нами, то прежде всего - любить! А остальное - приложится! С Новым годом!.. Еще раз:
Ваш А. А.
Так устал, что, ей-богу, не могу хорошо писать. Простите, если что...
Примечания
1 Речь идет о п. Лопатина от 30 декабря 1912 г. См.: Г--Л.
2 Гюго (1802--1885) был изгнан из Франции за выступления против Наполеона III, превратившего французскую республику во Вторую империю. Вернулся на родину в 1870 г., после падения Наполеона III.