Горький - Амфитеатрову
[Капри. Конец мая - начало июня 1912 г.]
Дорогой Александр Валентинович!
Бурцеву я написал злое письмо, тотчас же как получил от него известие об этой нелепице12 Кстати - читали вы их? Литература любопытная, и ее "еще много будет", как объявил Меньшиков американский3.
Передал Вольному ваш отзыв о его повести; ему это и нужно, и приятно знать. Славный парень, любит работать, любит учиться.
А Сургучеву - конечно, ничего не сказал. Я не согласен с вашим суждением о "Губернаторе" - вещь, право, недурная. Ее читают. Немножко "гуманизма" - не повредит ничему.
Он - порядочный увалень, и хотя изучал китайский язык, но это сошло с него, как пудра со щеки дамы. Имеет склонность к утолщению живота и скоро "взыде плешь на главу его за беззакония его", как сказано Иисусом, сыном Сираховым4"премудрого Сираха".
Превосходную повесть написал Алексей Золотарев5 - очень эта повесть хороша в сопоставлении с Винниченком и Ропшиным!
Ежели чего напишете о "Заветах" - пришлите прочитать.
И будьте же здоровы. Хворать неприятно и непохвально, я это очень знаю. Кланяюсь.
Примечания
Датируется по п. Амфитеатрова от 28 мая 1912 г.
1 Горький писал Бурцеву после 28 мая 1912 г.: "Я плохо понимаю цель Вашей поездки в Россию. Она мне кажется средством героическим, но несколько напоминает самоубийство. Вы думаете добиться суда над Вами? Боюсь, что этого Вы не добьетесь. Тюрьмы - да, суда - нет. Они сделают такую мину, как будто производят следствие по вашим обвинениям, и - заморят вас. А черносотенная и "лояльная" пресса воспользуется брошюрами Акимова и Бакая, чтобы подмазать Вам репутацию. Это все - чего, на мой взгляд, вы добьетесь..." (АГ).
2 М. Бакай в своей брошюре "О разоблачителях и разоблачительстве. Письмо В. Бурцеву" (Нью-Йорк, 1912) выступил против Бурцева, приписывающего себе исключительную заслугу разоблачения провокаторов, в том числе Азефа и Жученко. Бакай писал о своей роли в раскрытии Азефа и резко критиковал методы деятельности Бурцева. До выхода брошюры Бакай выступил с критикой Бурцева в "Парижском вестнике". Бурцев полемизировал с ним в ст. "Бакай и Меныциков" (Будущее. 1912. No 27. 21 апр.).
"Не могу молчать", последняя - четвертая - глава брошюры называлась "Я требую суда над Бурцевым".
3 Речь идет о "вступительной заметке" Леонида Петровича Меньщикова (1869--1932) к брошюре Бакая. Меныциков, чиновник особого отдела Департамента полиции, в 1909 г. уехал за границу, где выступил с разоблачением царского правительства. Горький интересовался Меньщиковым. 30 сентября /13 октября 1910 г. он просил Е. П. Пешкову узнать у Бурцева: "... могу ли я познакомиться и повидаться с Меньщиковым? Мне это очень важно в литературных целях, более чем важно - необходимо!" (Арх. Г. "Относительно Мень[щикова] - не беспокойся, это дело взял на себя Гер[манн] Ал[ександрович]. Думаю, что мне удастся узнать много интересного и важного для меня" (Там же. С. 99).
25 апреля 1926 г. он просил Е. П. Пешкову: "Немедля пришли мне: Л. Меньщиков. Охрана и революция. Изд. жур. "Каторга и ссылка"", и в письме от 14 июля 1927 г.: "Очень важно! Если вышел второй том книги Меньщикова "Охрана и революция" издание журнала "Каторга и ссылка" - пожалуйста, немедленно пришлите мне! Очень нуждаюсь" (Там же. С. 253. 269). Кн. Л. Меньщикова с пометами Горького хранится в ЛБГ (Описание). Амфитеатров писал о Меньщикове в ст. "Курьезное возражение". В ст. "Дядя Враль" Амфитеатров замечал: Бурцев "в последнее время сделал - право - чем-то вроде ярмарочной "Головы турка", по которой без устали колотят разные Регулы из охранки и Аристиды из раскаявшихся сыщиков. Г. г. Меныциков, Бакай, Еваленко бесконечно упражняют на г. Бурцева свою обличительную энергию. Дескать, и я его лягнул. Пускай охранное копыто знает" ("На всякий звук", с. 146--147).
4 Иисус сын Сирахов - древнееврейский проповедник, библейский персонаж.
5 "На чужой стороне" (XXXV "Знания", 1912).