Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "А"

1. Жизнь Клима Самгина. Часть 1, страница 7

Входимость: 1. Размер: 50кб.

Часть текста: в маленькую рощу тонкостволых берез, она сказала, не глядя на Клима: - А Люба взяла место компаньонки у больной туберкулезом девицы. Ушла в чащу берез, оставив Клима возмущенным ее равнодушием к нему. Он сел в кресло, где сидела мать, взял желтенькую французскую книжку, роман Мопассана "Сильна, как смерть", хлопнул его по колену и погрузился в поток беспорядочных дум. Конечно, эта девушка не для такой любви, какова любовь Риты. Невозможно представить хрупкое, тонкое тело ее нагим и в бурных судорогах. Затем, вспомнив покрасневший нос матери, он вспомнил ее фразы, которыми она в прошлый его приезд на дачу обменялась с Варавкой, здесь, на террасе. Клим сидел у себя в комнате и слышал, как мать сказала как будто с радостью: - Бог мой, у тебя начинается лысина. Варавка ответил: - А я вот не замечаю седых волос на висках твоих. Мои глаза - вежливее. - Ты рассердился? - удивленно спросила мать. - Нет, конечно. Но есть слова, которые не очень радостно слышать от женщины. Тем более от женщины, очень осведомленной в обычаях французской галантности. - Почему ты не сказал - любимой? - И любимой, - прибавил Варавка. Клим вспомнил слова Маргариты о матери и, швырнув книгу на пол, взглянул в рощу. Белая, тонкая фигура Лидии исчезла среди берез. "Интересно: как она встретится с Макаровым? И - поймет ли, что я уже изведал тайну отношений мужчины и...

2. О разных разностях

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: новостями», «Рулём» и «Возрождением» существуют разноречия по вопросу о наилучшей системе управления волею народа, знаю, что между эмигрантами возможны даже случаи физической борьбы: кажется, года два назад в «Последних новостях» было рассказано, что на почве «разногласий» религиозного характера отхлестали какую-то женщину по щекам. Готов верить, что факты такого сорта нередки среди эмигрантов, но так как «самокритика» в их среде не очень развита, то о междоусобных драках эмигрантская пресса молчит. Однако эти «разноречия» и такую «борьбу» я не могу считать существенными. По существу, все эмигранты одинаково крепко стоят на том, что частная собственность, капиталистический строй — единственная и непоколебимая основа государства. Это — почти религиозное убеждение эмигрантов, и я не имею оснований сомневаться в их искренности. По вере своей они — «идеалисты», индивидуалисты. Идеализм не мешает им веровать, что индивидуальность — «гармоническая личность» и так далее — может расти и развиваться только на «материалистической базе» — на собственней землице, в собственном домике, — только в тесном окружении собственности. Они, конечно, не согласятся с тем фактом, что на почве погони за собственностью развиваются такие чувства, как жадность, зависть, ненависть, что именно собственность является источником преступлений, что обилие нотариусов и судей в современном государстве — верный признак обилия в нём грабителей и воров. Они просто скажут: «Это — наивность полуграмотных людей, «насвистанных» большевиками». Их веру в спасительность собственности нимало не поколебал тот факт, что не так давно собственники в их стремлении ограбить друг друга истребили, изувечили десятка три миллионов наиболее здоровых людей Европы, разрушили, уничтожили огромное количество культурных ценностей. Возмущение, которое испытывали «гуманисты», «защитники культуры», когда разрушались Лувен, Реймсский собор, города Северной Франции,...

3. Жизнь Матвея Кожемякина. Часть 3, страница 10

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: неподвижным взглядом тёмных глаз и молча кивал в ответ татарину лысоватой острой головой. - Ты откуда? - спросил его хозяин в день найма. Глядя в землю, мужик не сразу ответил: - В пачпорте, чать, показано. - У вас там тоже голод? - Тоже. - Ну, вот, живи смирно, может, и поправишься. - Я - смирный, - сказал мужик, переступив с ноги на ногу, и громко сапнул носом, полным чёрных волос. Его движения были медленны, вещи он брал в руки неуверенно и неловко, на ходу качался с боку на бок, точно ноги у него были надломлены в коленях, и весь он был тяжко-скучный. Запрягая лошадь, чтобы ехать за водой, он дважды молча ударил её кулаком по морде, а когда она, избалованная ласками Максима, метнулась в сторону, прядая ушами и выкатив испуганные глаза, он пнул её в живот длинной своей ногой. Хозяин, видя это из окна, закричал: - Эй, эй - зачем? Это нельзя! - Нельзя - не буду, - ответил Фока, ненужно задирая голову лошади и вводя её в оглобли, а лошадь, вздрагивая и мигая, плакала. - Нельзя! - сердито говорил Кожемякин. - Она к этому не приучена. - Приучить - можно, - уверенно сказал мужик. - Да зачем бить-то? - Чтобы знала. - Кого - тебя? - Меня, - копаясь в упряжи, ответил Фока. - Я - новый ей. - Так ты её - лаской! - Чать, она не девка! - дёрнув плечом и раздувая ноздри, заметил новый человек. - Экой ты, брат, дик`ой! - вздохнув, чувствуя себя побеждённым, крикнул хозяин. «Да, - думалось ему, - об эдаких пора бы ...

4. В людях. Глава 5

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: в пролётку, повезли её в больницу; я побежал за извозчиком, а потом, незаметно для себя, очутился на набережной Волги, с двугривенным в руке. Ласково сиял весенний день, Волга разлилась широко, на земле было шумно, просторно, - а я жил до этого дня, точно мышонок в погребе. И я решил, что не вернусь к хозяевам и не пойду к бабушке в Кунавино, - я не сдержал слова, было стыдно видеть её, а дед стал бы злорадствовать надо мной. Дня два-три я шлялся по набережной, питаясь около добродушных крючников, ночуя с ними на пристанях; потом один из них сказал мне: - Ты, мальчишка, зря треплешься тут, вижу я! Иди-ка на "Добрый", там посудника надо... Я пошёл; высокий, бородатый буфетчик, в чёрной шёлковой шапочке без козырька, посмотрел на меня сквозь очки мутными глазами и тихо сказал: - Два рубля в месяц. Паспорт. Паспорта у меня не было, буфетчик подумал и предложил: - Мать приведи. Я бросился к бабушке, она отнеслась к моему поступку одобрительно, уговорила деда сходить в ремесленную управу за паспортом для меня, а сама пошла со мною на пароход. - Хорошо, - сказал буфетчик, взглянув на нас. - Идём. Привёл меня на корму парохода, где за столиком сидел, распивая чай и одновременно куря толстую папиросу, огромный повар в белой куртке, в белом колпаке. Буфетчик толкнул меня к нему. - Посудник. И тотчас пошёл прочь, а...

5. О предателях

Входимость: 2. Размер: 21кб.

Часть текста: им президенту полиции города Берлина, протестовал против приписанного ему друзьями по партии «ореола великого вождя». Можно думать, что он протестовал не только по мотивам самозащиты, а искренно. Из брошюры Б.Николаевского «Конец Азефа», изданной ГИЗом в 1926 году, можно убедиться, что моё мнение об искренности Азефа имеет солидное основание. Ещё в 1893 году Азеф сознательно и обдуманно избрал предательство как профессию, наметил себе работу провокатора как «путь жизни», «средство к жизни» и неуклонно шёл этим путём до поры, пока не оступился. Оступился, пошатнулся, но — не упал, а, отскочив в сторону от полиции и от революции, уютно и спокойно лёг на пышное мещанское ложе, рядом с «роскошной женщиной», одной из великокняжеских проституток; она в 1904 году утешала «боевую жизнь» Кирилла Романова «на полях Маньчжурии» в его поезде. Кирилл Романов — это тот самый, который ныне, находясь в эмиграции, самовольно назвался, кажется, императором или возложил на себя другой какой-то громкий чин. С кафешантанной «роскошной женщиной»...