VI
В синем небе полудня тает солнце, обливая воду и землю жаркими лучами разных красок. Море дремлет и дышит опаловым туманом, синеватая вода блестит сталью, крепкий запах морской соли густо льётся на берег.
Звенят волны, лениво оплёскивая груду серых камней, перекатываются через их рёбра, шуршат мелкою галькой; гребни волн невысоки, прозрачны, как стекло, и пены нет на них.
Гора окутана лиловой дымкой зноя, седые листья олив на солнце - как старое серебро, на террасах садов, одевших гору, в тёмном бархате зелени сверкает золото лимонов, апельсин, ярко улыбаются алые цветы гранат, и всюду цветы, цветы.
Любит солнце эту землю...
В камнях два рыбака: один - старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зелёную воду, волна, подпрыгнув, касается их, с тёмных пальцев падают в море тяжёлые, светлые капли.
За спиной старика стоит, опираясь локтем о камень, черноглазый смугляк, стройный и тонкий, в красном колпаке на голове, в белой фуфайке на выпуклой груди и в синих штанах, засученных по колени. Он щиплет пальцами правой руки усы и задумчиво смотрит в даль моря, где качаются чёрные полоски рыбацких лодок, а далеко за ними чуть виден белый парус, неподвижно тающий в зное, точно облако.
- Богатая синьора? - сиплым голосом спрашивает старик, безуспешно подсекая.
Юноша тихо ответил:
- Мне кажется - да! Такая брошь, с большим, синим камнем, серьги, и много колец, и часы... Думаю - американка...
- И красива?
- О да! Очень тонкая - правда, но такие глаза, как цветы, и - знаешь - маленький, немного открытый рот...
- Это - рот честной женщины и такой, что любит однажды в жизни.
- Так и мне кажется...
Старик взмахнул удилищем, посмотрел, прищурив глаз, на пустой крючок и заворчал, усмехаясь:
- Рыба не глупее нас, нет...
- Кто же ловит в полдень? - спросил юноша, опускаясь на корточки.
-Я, - сказал старик, насаживая наживу.
И, закинув лесу далеко в море, спросил:
- Катались до утра, ты сказал?
- Уже всходило солнце, когда мы вышли на берег, - охотно ответил молодой, глубоко вздохнув.
- Двадцать лир?
- Да.
- Она много могла дать...
- О чем же говорил ты с нею?
Юноша печально и с досадой опустил голову.
- Она знает не более десяти слов, и мы молчали...
- Истинная любовь, - сказал старик, оборотясь и обнажая широкой улыбкой белые зубы, - бьёт в сердце, как молния, и нема, как молния, - знаешь?
Подняв большой камень, юноша хотел бросить его в море, размахнулся и - бросил назад, через плечо, говоря:
- Иногда совсем не понимаешь - зачем нужны людям разные языки?
- Говорят - этого не будет когда-то! - подумав, заметил старик.
На синей скатерти моря, в молочном тумане дали, скользит бесшумно, точно тень облака, белый пароход.
- В Сицилию! - сказал старик, кивая головой.
Достал откуда-то длинную н неровную чёрную сигару, разломил её и, подавая через плечо одну половинку юноше, спросил:
- Что же ты думал, сидя с нею?
- Человек всегда думает о счастье...
- Оттого он и глуп всегда! - спокойно вставил старик.
Закурили. Синие струйки дыма потянулись над камнями в безветренном воздухе, полном сытного запаха плодородной земли и ласковой воды.
- Я ей пел, а она улыбалась...
- И?
- Но ты знаешь - я плохо пою.
- Да.
- Потом я опустил вёсла и смотрел на неё.
- Эге?
- Смотрел, говоря про себя: "Вот я, молодой и сильный, а тебе - скучно, полюби меня и дай мне жить хорошей жизнью!.."
- Ей - скучно?
- Браво!
- "Обещаю именем девы Марии, - думал я, - что буду добр с тобою и всем людям будет хорошо около нас..."
- Экко! - воскликнул старик, вскинув большую голову, и засмеялся басовитым смехом.
- "Буду верен тебе всегда..."
- Гм...
- Или - думал: "Поживём немного, я буду тебя любить, сколько ты захочешь, а потом ты дашь мне денег на лодку, снасти и на кусок земли, я ворочусь тогда в свой добрый край и всегда, всю жизнь буду хорошо помнить о тебе..."
- Это - не глупо...
- Потом, к утру - думал уже - что, пожалуй, ничего не надобно мне, не нужно денег, а только её, хотя бы на одну эту ночь...
- Так - проще...
- На одну только ночь!..
- Экко! - сказал старик.
Старик молчал, поджав толстые, бритые губы и пристально глядя в зелёную воду, а юноша тихонько и печально запел:
- О солнце моё...
- Да, да, - вдруг сказал старик, покачивая головой, - маленькое счастье - честнее, а большое - лучше... Бедные люди - красивее, а богатые - сильнее... И так всё... всё так!
Шуршат и плещут волны. Синие струйки дыма плавают над головами людей, как нимбы. Юноша встал на ноги и тихо поёт, держа сигару в углу рта. Он прислонился плечом к серому боку камня, скрестил руки на груди и смотрит в даль моря большими глазами мечтателя.
Лиловые тени в горах становятся гуще и ласковее.
- О солнце моё! - поёт юноша...
Родилось солнце
Ещё прекрасней,
О солнце, солнце!
Звенят весёлые зелёные волны.